[Applediarys]

30.01.2009 в 14:23

Пишет  FreedoManika:

ПЕРВОБЫТНАЯ КУЛЬТУРА


Кость и рог в Мезолите

Около 10 000 лет назад началось формирование лесной зоны Восточной Европы. Перестройка ландшафтов сопровождалась появлением нового населения и сложением хозяйственно-культурного типа охотников-рыболовов-собирателей лесов умеренного пояса. Оружие, орудия труда и украшения из кости и рога широко использовались мезолитическим населением. В работе анализируются морфология, технология изготовления и хронология этих изделий, общие черты и особенности костяной индустрии мезолитических культур лесной зоны Восточной Европы.

Введение
В каменном веке кость и рог, наряду с различными породами камня и деревом, являлись важнейшим сырьем для изготовления орудий труда, предметов вооружения, украшений и других изделий различного назначения. Обработка кости и рога, достигшая определенного совершенства в позднем палеолите, получила дальнейшее развитие в эпоху мезолита, что нашло отражение как в разнообразии изделий из этих материалов, так и в их широком распространении от Англии до Урала.
Первые находки мезолитических костяных и роговых изделий на территории лесной зоны Восточной Европы были сделаны при добыче мела со дна бывшего озера Кунда в Эстонии еще в конце прошлого века (Grewingk, 1882). Немного позже были найдены мезолитические костяные изделия при мелиоративных работах в Восточной Пруссии (Gross, 1937). В тридцатые годы нашего столетия проведены раскопки поселения Кунда-Ламмасмяги в Эстонии(Indreko, 1948) и Нижнее Веретье на юге Архангельской области (Фосс, 1941), а также Оленеостровского могильника в Южной Карелии (Гурина, 1956). В это же время собраны коллекции костяных и роговых изделий в Эстонии и Латвии, некоторые датированы спорово-пыльцевым методом. В 50--70 гг. раскопаны торфяниковые поселения Звидзе (Лозе, 1988), Оса (Загорскис и др., 1984), Звейниеки 2 (Zagorska, 1980) и могильник Звейниеки (Zagorskis, 1987) в Латвии; продолжены раскопки поселения Кунда-Ламмасмяги и раскопаны поселения Нарва-город (Янитс, 1966), Пулли (Jaanits L., Jaanits K., 1975), Умбузи в Эстонии. На юге Архангельской области с конца 70-х гг. раскапываются памятники культуры веретье (Ошибкина, 1983, 1997). С середины 70-х гг. исследуются стоянки Ивановского торфяника в Верхнем Поволжье (Крайнов, Хотинский, 1984). В последнем регионе в 80--90-х гг. выявлено более 50 торфяниковых мезолитических стоянок, из них 14 раскопаны в 90-х гг. (Жилин, 1993, 1997; Lozovski, 1996; Сидоров, Сорокин, 1997).
Интенсивные полевые исследования последних десятилетий привели к резкому увеличению числа открытых и раскопанных памятников эпохи мезолита в Восточной Европе. В результате появилась серия стратифицированных поселений и могильников, давших, наряду с каменными изделиями, орудия из кости, рога и других органических материалов. Широкое применение естественнонаучных методов позволило надежно их датировать, достоверно реконструировать окружающую среду и систему хозяйства, определить основные объекты охоты и рыболовства. Работы на ряде известных ранее торфяниковых поселений позволили уточнить их стратиграфию и хронологию, получить новые материалы. Благодаря проведенным исследованиям стала возможной попытка межрегионального анализа мезолитических изделий из кости и рога.
Еще не так давно эти предметы из-за своей малочисленности рассматривались как некое экзотическое дополнение к коллекциям каменных изделий, датировка большинства из них была неясна. Теперь же появилась возможность разработать хронологию костяных и роговых орудий мезолита лесной зоны Восточной Европы, основываясь на надежно датированных памятниках этой обширной территории, а не на аналогиях, нередко весьма далеких. Вместе с орудиями из органических материалов торфяниковые поселения дали значительное количество каменных изделий, обычно встречаемых на дюнных стоянках. Это дает возможность легко сопоставлять памятники и определять культурную принадлежность торфяниковых стоянок. Предлагаемая работа построена на материалах стратифицированных раскопанных памятников, культурная принадлежность которых ясна, а датировка установлена не только археологическими, но и естественнонаучными методами.
Отдельные находки и коллекции костяных и роговых изделий мезолитического облика из различных сборов также представляют определенный интерес, однако требуют более критичного отношения. Лишь для некоторых из них получена датировка слоев, в которых были найдены изделия. При этом практически нет данных о том, как орудия в эти слои попали. Зачастую такие вещи попадают в более древние отложения (например, при битье рыбы острогой или стрельбе из лука). Они могут быть и переотложены в более позднее время (например, в результате перемыва). Поэтому датировка отложений не всегда может совпадать с датировкой найденных в них отдельных вещей. Для большинства же случайных находок нет и этих данных. Как правило, отсутствует и контекст, позволяющий определить их культурную принадлежность, которая обычно устанавливается с определенной степенью вероятности по аналогиям с материалами раскопанных памятников. Такие находки интересны, главным образом, для уточнения ареалов различных типов орудий.
Сочетание изделий из камня и органических материалов дает возможность анализировать инвентарь, характерный для археологических культур или их этапов, в целом. Это особенно важно учитывать, поскольку многие костяные орудия не имели аналогов в камне, или же из камня делалась лишь небольшая их часть. В первую очередь это относится к орудиям рыболовства и оружию. Последнее большинством исследователей рассматривается как важнейший компонент инвентаря памятников и служит основой многих культурно-хронологических построений. В то же время в большинстве мезолитических культур лесной зоны Восточной Европы предметы вооружения из камня значительно уступают костяным как по количеству, так и по разнообразию типов. То же можно сказать и о многих хозяйственно-бытовых орудиях, и, в еще большей степени, об украшениях и произведениях искусства. Орудия из кости и рога, начиная с раннего мезолита, играли в жизни населения лесной зоны Восточной Европы не менее важную роль, чем каменные.
Даже при беглом знакомстве с большими сериями костяных и роговых орудий заметны их отличия в разных регионах и на разновременных памятниках. Единообразие костяных изделий на больших территориях при более детальном рассмотрении оказывается лишь поверхностным. Выделяются многие типы и варианты, имеющие довольно узкое распространение в пространстве и во времени. Это дает возможность использовать имеющиеся данные по изделиям из кости и рога для культурно-хронологических построений наряду с каменными орудиями. Особенно продуктивным это может быть для культур лесных охотников-рыболовов-собирателей умеренной зоны, хозяйство которых было основано на охоте на крупных копытных.
Как и при изучении каменных орудий, интерес представляет не только форма изделий из кости и рога, но и технология их изготовления. Как и форма, технология изготовления орудий труда и оружия, различных бытовых предметов и украшений, как из камня, так и из кости, изменялась со временем, появлялись новые приемы и способы обработки этих материалов, а старые частично изживались. Изучение эволюции технологии обработки костяных и роговых изделий может дать важную информацию для датировки как памятников, не имеющих независимых дат, так и случайных находок. С другой стороны, технология изготовления изделий из различных материалов, в том числе кости и рога, достаточно традиционна и специфична для различных групп древнего населения. Вместе с тем, ряд приемов обработки кости и рога зависит, главным образом, от физических характеристик данных материалов как сырья для производства орудий. Такие приемы оказываются сходными в разновременных и разнокультурных памятниках каменного века, часто удаленных друг от друга территориально. Однако детальное исследование этих приемов важно для понимания процесса изготовления орудий в его целостности. Понимание того, как древний человек изготавливал орудия, помимо всего прочего, дает важную информацию для изучения его поведения и интеллектуального развития, способности к адаптации.
Основными задачами настоящей работы является изучение морфологии и технологии изготовления изделий из кости и рога, определение их хронологии и эволюции на протяжении эпохи мезолита. Не менее важной задачей является установление ареалов различных типов изделий и роли, которую играли изделия из кости и рога в инвентарях мезолитических культур лесной зоны Восточной Европы. Решение этих задач будет во многом способствовать достоверной реконструкции сложных и разнообразных процессов развития древних производств, взаимодействия человека с окружающей средой и адаптации мезолитического населения, сложения и трансформации мезолитических культур и межкультурных контактов.
Полноценная работа над данной темой была бы невозможна без использования данных естественнонаучных анализов. Хочу выразить глубокую благодарность Е.А.Спиридоновой, А.С.Алешинской, Л.Д.Сулержицкому, Н.Е.Зарецкой, И.В.Кирилловой, А.А.Карху, Е.К.Сычевской, Е.А.Антипиной, С.П.Маслову, В.И.Данильченко за проведенные палинологический, радиоуглеродный и остеологический анализы. Также хочу выразить благодарность Д.А.Крайнову, и И.В.Калининой за предоставленную возможность работы с их неопубликованными материалами, О.В.Чистяковой, нарисовавшей значительную часть костяных изделий, и всем сотрудникам Верхневолжской экспедиции.



Период расцвета первобытнообщинного строя. Средний и новый каменный век (мезолит и неолит)



Охотничьи племена в период мезолита


Мезолит на севере Восточной Европы

История освоения человеком освободившихся от ледникового покрова пространств европейской части СССР и соседних с ними северных областей остаётся ещё недостаточно ясной, но ряд находок всё же позволяет предполагать, что люди впервые проникают сюда почти сразу же вслед за отступающим льдом — ещё в холодное позднеледниковое время. Это были, очевидно, единичные маленькие группы охотников на северного оленя, которые вели такую же относительно подвижную жизнь, как и обитатели Северной Германии и Скандинавии.
В северной части СССР, на Верхней Волге, остатки мезолитической культуры были обнаружены у деревни Скнятиной. Люди мезолитического времени поселились здесь на песчаной дюне в то отдалённое время, когда здесь господствовал более суровый климат. Если позже в этой местности росли липа и орешник, то в период мезолита в окружающих лесах господствовала ель, преобладавшая над сосной и берёзой. От пребывания людей на Скнятинской дюне, как и на других дюнах, осталось немного — преимущественно тонкие ножевидные пластины из кремня. Из таких пластин выделывались концевые скребки, резцы, проколки и, самое главное, наконечники стрел, очень похожие на свидерские, найденные, как мы уже говорили, в Польше. Один из самых ярких и наиболее хорошо сохранившихся памятников этого времени находится на реке Оке, на довольно высоком песчаном бугре Бор, вблизи деревни Единой, со всех сторон окружённой низменными пространствами и болотами. Под слоем почвы здесь уцелели остатки жилища-полуземлянки, основание которой было вырыто в песчаной толще бугра.
Камень, из которого здесь изготовлялись орудия труда и предметы вооружения, добывался где-то поблизости и обрабатывался на самой стоянке. Длинные и узкие ножевидные пластины, отделявшиеся от камня, часто служили режущими инструментами в готовом виде, без какой-либо дополнительной обработки. Иногда на них имеются характерные боковые выемки, показывающие, что они употреблялись для изготовления наконечников копий и стрел. Из этих же пластин выделывались типично мезолитические по форме и технике обработки пластинчатые наконечники стрел с черенком. Обитатели поселения на песчаном бугре Елин Бор оставили после себя также обычно встречающиеся на стоянках мезолитического времени скребки из отщепов и проколки, которые употреблялись для различных домашних хозяйственных работ.
Всё это свидетельствует о жизни охотников, собирателей и рыболовов, в принципе ничем не отличающейся от жизни других охотничье-собирательских племён мезолитического времени. Такие же поселения древних охотников и собирателей обнаружены и в других местах вдоль берегов Оки, в том числе в окрестностях Рязани, вблизи селения Борки.
Примерно к тому же этапу начального освоения Севера человеком относятся случайно найденные на реке Ягорбе (Вологодская обл.) кости дикой лошади, мускусного овцебыка, лося, бобра, гигантского (большерогого) оленя вместе с наконечником стрелы в виде ножевидной пластины с черенком. Там же найдены гарпун и другие изделия из камня и кости. К несколько более позднему времени относятся следы поселения, обнаруженные в той же области под толщей торфа у деревни Погостище. Поселение в Погостище имеет много общего с мезолитом и ранним неолитом Прибалтики — на стоянках в Кунде, Пярну, у озера Лубаны, а также с древнейшими уральскими поселениями, следы которых найдены под толщами торфа в Шигирском торфянике (вблизи Свердловска) и в других местах.
Как и мезолитические племена на севере Западной Европы, обитатели Приуралья и соседних с ним областей в это время существовали охотой на диких животных и птиц, а также рыбной ловлей в озёрах и реках. На местах их поселений осталось множество орудий из кости и рога, обслуживавших несложные хозяйственные потребности охотников и рыболовов. Формы этих изделий настолько сходны с найденными на северо-западе РСФСР, в Карелии, отчасти в Финляндии, Эстонии и Латвии, что не оставляют сомнения в наличии связей между племенами, заселявшими всё это огромное пространство от Урала до берегов Балтийского моря. Существует весьма вероятное предположение о происходившем в тот период расселении племён с Урала на запад.



Позднепалеолитический человек
заселяет Русскую равнину

Заселение новых территорий, приспособление к новым условиям жизни первобытных сообществ - исключительно важные составляющие истории человечества. Собранные археологами и палеогеографами данные говорят, что вторая половина последней ледниковой эпохи, начавшаяся около 40 тыс. лет назад, была временем особенно активного, хотя и неравномерного освоения всего внетропического пространства Евразии, в том числе и равнин Восточной Европы. Как проходил этот процесс? Что заставляло наших далеких предков проникать все дальше на север, стремиться как бы навстречу ледниковому покрову? Какими были ландшафты и климат в тот период? Попытку ответить на эти вопросы и представляет собой эта статья, основанная на обобщении данных, полученных за несколько десятков лет.
Журнальные рамки не позволяют останавливаться на методических аспектах палеогеографических исследований. Скажем лишь, что на стоянках древнего человека они включают изучение геоморфологии и стратиграфии участков расположения стоянок, строение толщи отложений, вмещающих культурный слой, их литологии и геохимии. Важную роль играют также изучение фауны млекопитающих и спорово-пыльцевой анализ, позволяющие реконструировать ландшафты и получать палеоклиматические характеристики. Наконец, чрезвычайно важны радиоуглеродные датировки - они создают надежную основу для корреляции данных, полученных на различных памятниках, определения времени основных природных событий и сопоставления их с этапами развития человеческого общества. В результате таких комплексных работ, проводимых на стоянках и прилегающих территориях, сегодня можно достаточно детально представить себе природную обстановку Северной Евразии в позднепалеолитическое время (приблизительно 40 - 12 тыс. лет назад) и картину заселения в это время.
Напомним, однако, что первые, очень редкие свидетельства появления человека на Восточно-Европейской равнине относятся к интервалу времени 400 - 300 тыс. лет назад, когда люди только пытались выйти на эту равнину в периоды потеплений, в холодные же времена уходили назад, в расположенные южнее горные районы. Их приспособленность к климатическим переменам постепенно возрастала: мустьерский человек (около 100 тыс. лет назад) появляется не только на юге Русской равнины, где живет постоянно, но и совершает рейды на север (стоянки Хотылево I, Бетово на Десне). И это уже в условиях наступившего оледенения, начавшегося после предпоследнего, микулинского межледниковья.


Этапы расселения

Комплекс палеогеографических данных показывает, что климат последней ледниковой эпохи (вюрмской, или валдайской), начавшейся около 115 - 110 тыс. лет назад, был более холодным по сравнению с предшествующими ледниковыми эпохами четвертичного периода. Однако экстремально суровым он стал лишь начиная с 24 - 23 тыс. лет назад. В это время в условиях широкого распространения многолетней мерзлоты на равнинах Европы интенсивно накапливались лессы, а преобладающими ландшафтами стали гигантские пространства тундры и перигляциальных, т.е. образовавшихся за пределами ледника, степей и лесостепей при широком распространении мощной многолетней мерзлоты. Для средней же части валдайской ледниковой эпохи, начиная с 45 тыс. лет назад, характерна фаза относительного потепления. Это время носит название средневалдайского (брянского) интерстадиала, и в первой его половине (около 40 - 35 тыс. лет назад) даже в высоких широтах возросла роль древесной растительности. Именно в это узкое “окно” смягчения климата позднепалеолитический человек - кроманьонец - совершает рывок на север Русской равнины, к Полярному кругу.
К первому этапу распространения позднепалеолитического человека на равнине относятся наиболее ранние культурные слои некоторых многослойных стоянок (примерно от 38 до 32 тыс. лет назад), которые известны в бассейнах Днестра (Молодова V и Кормань IV), Дона (Костенки XII, Костенки XVII и др.), а также стоянка бассейна Печоры - Мамонтовая Курья. Достаточно редкие местонахождения представлены как в южных, так и в северных регионах Восточно-Европейской равнины.
В заключительную часть этого интерстадиала (32 - 24 тыс. лет назад) климатические условия стали ухудшаться. Палинологические исследования геологических разрезов в бассейне Средней Десны и на Днестре показали, что условия тогда были близки к северо-таежным Западной Сибири, т.е. климат был холодным и континентальным.
К этому этапу относятся более поздние слои стоянок: Молодова V, Кормань IV - на Днестре; стоянки Юровичи, Бердыж - в бассейне Днепра; группа стоянок Костенки и Гагарино - на Дону. Следы этого времени содержат культурные слои расположенных намного севернее (56°с.ш.) палеолитических стоянок Сунгирь и Русаниха - в бассейне Оки, а также сравнительно недавно открытые археологом П.Ю.Павловым стоянки Заозерье и Гарчи I - в бассейне Камы, где ведутся комплексные исследования; Бызовая - на средней Печоре (64°с.ш.). В конце брянского времени и сразу после него люди появились на стоянках Хотылево II (на Десне), Авдеево (на Сейме), Зарайск (на Оке).
В Восточной Европе обнаружено значительное число памятников, свидетельствующих о высокоразвитой культуре обработки кремня и кости. Они соответствуют следующему этапу расселения - времени максимального похолодания и начала деградации валдайского ледника (23 - 16 тыс. лет назад). Однако можно предполагать, что внутри этого временного отрезка, а именно 21 - 19 тыс. лет назад, заселенность равнинных территорий сокращалась.
Действительно, тогда валдайский ледник достиг границ своего максимального распространения, и значительные пространства северо-запада Восточно-Европейской равнины были заняты мощным ледниковым покровом. В обширной полосе, окаймлявшей ледниковый щит, располагались крупные приледниковые водоемы, широкие долины стока талых вод и заболоченные пространства. Многократные колебания края ледника формировали в этой полосе очень сложный рельеф. Таким образом, не только сам щит, но и вся прилегающая к нему территория скорее всего были недоступны для древних охотников. Возможно, происходил кратковременный отток населения из центральных районов на юг, где именно в это время появляется группа позднепалеолитических поселений охотников на бизонов. Это известные стоянки, имеющие близкий радиоуглеродный возраст - Лески, Сагайдак, Мураловка и др. После 19 тыс. лет назад поселения существуют в различных регионах - от бассейнов Днестра, Днепра, Дона и Оки до Приуралья, о чем свидетельствуют датировки культурных слоев стоянок Косауцы, Кирилловская, Быки, Зарайск, Талицкого и др. Но если сопоставить палеоботанические характеристики палеолитических стоянок этого этапа в хронологическом порядке, то окажется, что коренных изменений в растительном покрове, а значит, и в смене зонального типа растительности в этот период обитания человека в центральных районах Восточно-Европейской равнины не происходило. Вероятно, криоаридные условия последней ледниковой эпохи привели к существованию относительно устойчивых во времени ландшафтов, благоприятных для жизнедеятельности первобытных охотников.
Растительный покров перигляциальных пространств позднепалеолитического времени имел мозаичную структуру. На плакорах господствовали степные сообщества из растений, способных переносить низкие температуры (и в настоящее время произрастающих в южных степях, пустынях и полупустынях), они соседствовали с участками, которые развивались на слабо сформированном почвенном покрове.
Широкие днища долин рек занимали луга, возможно, местами заболоченные, заросли кустарников (кустарниковые березки, ольховник и др.), отдельные группы деревьев. Долины зарастали растениями, современные области распространения которых находятся в тундре и лесотундре.
При такой структуре растительности совместно могли сосуществовать типично степные виды фауны с типично тундровыми (лошадь, бизон, северный олень, песец). К ним примешивались и лесные животные - медведь, росомаха, заяц и др. Практически повсеместно обитали мамонты, стада которых свободно перемещались по открытым пространствам Восточно-Европейской равнины.
Во время заключительного этапа позднепалеолитического расселения (15 - 12 тыс. лет назад) число стоянок в Восточной Европе возросло. Стоянки первобытных охотников были широко распространены в бассейнах Днестра, Десны, Среднего Приднепровья (Межирич, Гонцы, Добраничевка, Семеновка и др.), Дона и Оки (Зарайск, Карачаровская, Шатрищи и др.). Судя по их концентрации, именно эти территории были наиболее благоприятны для обитания и охотничьего промысла первобытных сообществ. Характерная черта многих стоянок конца позднего палеолита - крупные сооружения из костей мамонта, обычно называемые жилищами, хотя на самом деле их предназначение не всегда ясно.
Примерно 14 тыс. лет назад природа Восточной Европы начинает меняться. Ледниковый покров и область многолетней мерзлоты деградируют, перестраивается ландшафтно-климатическая ситуация. Человеку приходится менять местообитания и приспосабливаться к новым условиям. На ранее открытых степных участках распространяются леса, а в северо-западных регионах появляется большое число подпрудных озер. Главный объект охоты позднепалеолитического человека - мамонт - мигрирует на восток Евразии, где природные условия еще сохраняли черты, близкие к перигляциальным в максимум последнего оледенения.
Произошли изменения и в распределении поселений. Их число сократилось в бассейнах Оки, Дона, Днепра и Днестра, но увеличилось на северо-западе, ранее недоступном для человека. Перемещения населения диктовались также изменениями условий и специализацией охоты, так как человек еще накрепко был привязан к охотничье-собирательскому образу жизни.


Специфика охоты

Благополучное существование человеческих коллективов целиком зависело от крупных травоядных млекопитающих, но предмет охоты, естественно, был неодинаков. В разных регионах Восточно-Европейской равнины состав промысловой фауны различался и по времени, и по количественному соотношению видов животных, остатки которых представлены на стоянках.
В культурных слоях стоянок брянского времени повсеместно присутствуют костные остатки мамонтов. Особенно много их в бассейне Десны - в Хотылеве II и Юровичах. Видимо, здешние жители предпочитали охотиться именно на этого животного. Обитатели близких между собой по возрасту стоянок (бассейны Печоры и Камы) при одинаковом составе фауны выбирали разную добычу: на Бызовой преимущественно били мамонта, а на стоянке Заозерье - широкопалую лошадь. На более молодых стоянках - Медвежья и Талицкого - охотились на северного оленя.
Большое количество остатков оленя и лошади характерно для памятников бассейна Сейма и восточной части юга Русской равнины - Сунгирь и группы Костенковских стоянок. Кроме того, на них отмечается присутствие бизона, остатков которого больше в южных районах (Молодова V, Кормань IV). В регионах, располагавшихся за пределами сплошного распространения многолетней мерзлоты, он вообще был основным объектом охоты. На стоянках северного Приазовья это животное абсолютно преобладает (Мураловка, Золотовка). В бассейне Днестра состав фауны промысловых животных верхнепалеолитического комплекса неоднороден, но по-разному - в зависимости от времени. Если в мустьерских слоях (более 40 тыс. лет назад) доминирует мамонт, то в позднем палеолите основным объектом охоты становятся северный олень и лошадь.
На стоянках Сейма, Верхнего Дона и Оки набор крупных промысловых животных у древних охотников в целом сходен, однако в культурных слоях многих здешних памятников содержится большое число костных остатков песца (например, на стоянке Елисеевичи 68.5% от общего числа определенных). Много костей этого зверя отмечено в Авдеево и Костенках. Сокращается количество костей мамонтов на юго-западных стоянках Восточной Европы и заметно увеличивается в Верхнем Приднепровье (Авдеево, Бердыж, Мезин, Пушкари).
К концу позднего палеолита происходит наиболее заметное территориальное разделение отдельных групп стоянок по специализации объектов охотничьего промысла. Сокращается доля мамонта в составе фауны отдельных стоянок. Около 12 тыс. лет назад (к интерстадиалу аллеред) его находки становятся достаточно редкими на большей части равнин Восточной Европы. Одновременно возрастает значение северного оленя и лошади. В самом конце палеолита и в неолите основными объектами охоты становятся преимущественно лесные виды животных.


Первобытная архитектура для первобытной семьи

Большое количество костей мамонта и других крупных млекопитающих на позднепалеолитических памятниках Среднего Приднепровья (Межирич, Добраничевка - до 93% всех костных остатков, Гонцы) и бассейна Десны (Мезин, Елисеевичи, Тимоновка, Юдиново и др.) использовалось в качестве строительного материала. Главная особенность этого последнего этапа расселения - крупные округлые жилые конструкции из костей мамонта, сочетающиеся с многочисленными ямами по периферии.
Наиболее ярко их остатки представлены на стоянке Межирич, расположенной в долине р.Рось. В результате многолетних раскопок здесь было открыто целое поселение первобытных охотников, состоящее из четырех таких сооружений.
Одно из них, в раскопках и исследовании которого авторы принимали участие вместе с украинскими специалистами во главе с Н.Л.Корниец, представляет собой остатки округлой конструкции, с основанием до 6 м в диаметре, из плотно уложенных черепов, челюстей и крупных костей мамонта. Вокруг основной постройки, на расстоянии около 1.5 м, расположены шесть искусственных ям глубиной до 1 м от уровня основания жилища и диаметром около 2.0 - 2.5 м. Они заполнены костями, кремнем и зольной массой в разной концентрации на разных уровнях. В некоторых ямах видны признаки неоднократного подновления. В их верхней части имеются крупные скопления костей и бивней мамонта, залегающих на стерильных песчаных линзах.
Подобные конструкции жилищ обнаружены на стоянках Мезин, Добраничевка, Костенки XI и Юдиново. Однако структура культурного слоя последнего памятника на р.Судость (притоке Десны) не до конца исследована. К тому же поверхность обитания здесь сильно нарушена блоковыми деформациями грунта, связанными с деградацией многолетней мерзлоты.
Наши наблюдения на стоянках Елисеевичи, Межирич и Костенки позволяют говорить о многократном использовании ям с разными целями. Так, во время строительства центральных сооружений грунт, извлеченный из них, мог идти на создание основания - фундамента таких сооружений, а сами ямы использовались для хранения пищевых запасов или для других хозяйственных целей.
Черепа мамонтов и другие массивные части скелета создавали прочную основу сооружениям, которые укрепляли, обтягивая шкурами животных. Костями поменьше и бивнями обкладывались стены и верхушки конструкций. Обнаруженные же в ямах бивни, лопатки и берцовые кости скорее служили частью наземной архитектуры.
Полагая, что ямы служили складом для запасов мяса - главного пищевого ресурса, - можно считать их количество показателем степени заселенности стоянки. Минимальный объем такого склада - емкость ямы, прикрывавшейся сверху шкурами, укрепленными костями. Однако ориентировка крупных костей и нередко встречающееся звездообразное положение бивней в верхней части завалов (например, в Костенках I) позволяют полагать, что иногда ямы надстраивались конструкцией, высота которой составляла 50 - 60% от ширины ямы. Ее верхушка, судя по положению бивней, скорее всего была не острой, а округлой.
Поскольку стоянки северной половины Восточно-Европейской равнины существовали в области многолетней мерзлоты, подготовка таких ям могла производиться только в теплые периоды года, когда верхний слой оттаивал. В плане ямы обычно имеют длинную ось около 2 м и короткую, поперечную - около 1 м. При глубине около 0.7 м объем запасаемого в ней мяса близок к 250 кг. Если считать, что для группы из семи человек (двое взрослых, трое детей, двое людей пожилого возраста) необходимо 4 - 5 кг мяса в день, то запасов такой ямы хватало на 50 дней. Между тем для обеспечения такой группы питанием на весь холодный период года (около 230 дней) требовались запасы более пяти подобных ям.
Но нормальное развитие человеческой популяции не может идти только на базе одной семейной группы, связанной кровным родством, или поддерживаться путем редких и случайных встреч жителей отдаленных друг от друга стоянок. Поэтому мы приходим к выводу, что на стоянке проживало не менее двух групп из шести - семи человек каждая (детей, их родителей и пожилых людей). Для них требовалось не менее десяти ям, заполненных мясом до уровня земли. Но такого нет ни на одной стоянке позднего палеолита Восточной Европы и, следовательно, ямы действительно надстраивались.
Ландшафтная обстановка предопределяла и характер охоты. В условиях многолетней мерзлоты, когда даже в разгар лета глубина талого слоя измерялась несколькими десятками сантиметров, охоту с помощью западни в виде вырытых ям, видимо, следует исключить. Наиболее эффективным в условиях перигляциальной степи был, скорее всего, коллективный загонный тип охоты. Группе охотников из нескольких человек, вооруженных не только копьями, но, возможно, снабженных и факелами, удавалось отделить от стада животное. Наиболее простой способ заключался в том, чтобы загнать его в топкое место - мерзлотно-термокарстовые западины, днища балок, заболоченные поймы рек. Увязшее животное было несложно добить с помощью копий и дротиков, а затем поблизости произвести разделку его туши. Возможно, зверя загоняли в трещины, возникавшие на месте вытаивающих летом ледяных жил полигонального рельефа.
Температуры летнего сезона, судя по палеоклиматическим реконструкциям, были на 4 - 5°С ниже современных. Этому способствовали стоковые ветры - потоки холодного и сухого воздуха, приходившие с края ледника и приносившие с собой пыльную мглу и бури.
С наступлением осенних холодов посещения базовой стоянки становились более частыми. Наряду с подновлением жилого сооружения одна из главных задач заключалась в подготовке ям для складирования запасов мяса. Вырыть ямы до глубины нижней границы сезонно-талого слоя (около 0.6 - 0.7 м) нужно было до того, как почва полностью промерзнет. Очевидно, делать это приходилось неоднократно.
Охота на крупных млекопитающих заканчивалась в начале зимы, так как пригодные для охоты на мамонтов топкие места промерзали. Для зимних заготовок доставлялось мясо, скорее всего уже отделенное от крупных, тяжелых костей.
Зимние условия были достаточно суровыми. Распространение в это время многолетнемерзлых пород, жильных льдов и разбитого трещинами рельефа, сходного с тем, который в настоящее время встречается на севере Сибири, - надежный индикатор таких условий. Палинологические данные показывают, что зимняя температура была на 8 - 10°С ниже современной. Солнечные дни и малоснежье благоприятствовали зимней охоте.
Наконец, следует учитывать и влияние самого ледникового покрова. Выхолаживанию способствовало господство антициклональных воздушных масс с малым количеством осадков (не превышавшим 300 мм в год), преобладанием ясных дней, сопровождавшихся сильными понижениями температур. Особенно в ночное время, когда они могли опускаться до –30°, –40°С.
С приближением к современному межледниковью - голоцену - начинается глобальное потепление климата. Он перестает быть резко континентальным, возрастает влажность, количество летних и зимних осадков. Зимой увеличивается мощность снежного покрова, а доля открытых степных пространств постепенно сокращается за счет лесной растительности. Но главное - начинается деградация многолетней мерзлоты, увеличивается глубина сезонно-талого слоя, а с нею и заболоченность. Все это вместе с возрастающей неустойчивостью грунта и обильными снегопадами создает неблагоприятные условия для существования мамонтов - стало трудно добывать корм и передвигаться.
Наконец, дальнейшее потепление, вытаивание льда из трещин и оседание грунта привели к необратимым разрушениям на самих стоянках, сделали их непригодными для жизни. Вероятно, в начале этого процесса обитатели поселений еще пытались перебраться на более высокие, лучше дренируемые места. Однако процесс перехода к совершенно новым условиям был необратим.
Потепление и увлажнение климата, ликвидация открытых пространств, сокращение привычных охотничьих ресурсов, деградация многолетней мерзлоты обернулись для позднепалеолитического человека глубочайшим экологическим кризисом. Начался переход к неолиту.


Литература

1. Величко А.А. Глобальное инициальное расселение как часть проблемы коэволюции человека и окружающей среды // Человек заселяет планету Земля. Глобальное расселение гоминид / Отв. ред. А.А.Величко, О.А.Соффер. М., 1997. С.255 - 275.
2. Величко А.А., Грибченко Ю.Н., Куренкова Е.И. и др. // Изв. РАН. Сер. геогр. 2001. ?4. С.14 - 22.
3. Величко А.А., Грехова Л.В., Грибченко Ю.Н. и др. Первобытный человек в экстремальных условиях среды. Стоянка Елисеевичи. М., 1997.
4. Гричук В.П. Растительность Европы в позднем плейстоцене // Палеогеография Европы за последние сто тысяч лет / Отв. ред. И.П.Герасимов, А.А.Величко. М., 1982. С.92 - 109.
5. Грибченко Ю.Н., Куренкова Е.И. Условия обитания и расселения позднепалеолитического человека в Восточной Европе // Человек заселяет планету Земля. Глобальное расселение гоминид / Отв. ред. А.А.Величко, О.А.Соффер. М., 1997. С.127 - 142.
6. Пидопличко И.Г. Межиричские жилища из костей мамонта. Киев, 1976.
7. Герасимов М.М. Люди каменного века. М., 1964.